IT, агломерации, трансконтинентальные коридоры, экополитика: обновление Стратегии «Татарстан 2030»

Опубликовано в «Реальном Времени»

В государственном управлении и планировании развития известны две крайности: фактическое отсутствие планирования и стратегичности (нацеленность на решение текущих вопросов) и постановка нереалистичных стратегических целей. Часто обе эти крайности сочетаются.

В этом смысле Стратегия «Татарстан 2030» представляет собой крайне важный документ для обеспечения качественного развития республики: в нем сочетаются цели, достижение которых безусловно необходимо для обеспечения достойного будущего Татарстана (такие как развитие человеческого капитала, инновационных отраслей), с реалистичным взглядом на текущие и будущие параметры и факторы роста.

В то же время, Стратегия «Татарстан 2030» разрабатывалась до знакового для экономики всей страны 2015 г. и даже на основе ряда входящих периода до 2014 г.; с тех пор некоторые условия существенно изменились. Другая часть «новых данных» – результаты реализации Стратегии за прошедшие три года.

Плановая коррекция Стратегии поможет обеспечить ее всеобъемлющую имплементацию – и, следовательно, достижение прописанных в ней целей, что остается необходимым для обеспечения достойного положения Татарстана в будущем.

Развитие IT-сектора: первый этап формирования глобального IT-кластера

Одно из ключевых направлений формирования «умной экономики» в Татарстане – вопрос о развитии IT-сектора республики (включая вопрос о развитии Иннополиса и пр.). Превращение Татарстана в один из мировых IT-центров является, безусловно, целью обоснованной и необходимой. Однако, возможно, это не произойдет так быстро, как можно было рассчитывать ранее.

В этих условиях – в качестве первого этапа формирования развитого IT-кластера – целесообразным может быть введение в Стратегию нового акцента в развитии IT-сектора республики на IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов, которые являются активно развивающимися отраслями с высокими показателями добавленной стоимости и потенциалом роста.

IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов становятся все более популярными: основные инновационные IT-кластеры находятся в регионах с дорогой рабочей силой (США, Германия, Канада, Япония, Великобритания, в нашем случае еще и Москва). Уровень зарплат, затраты на проживание и стоимость жилья в местах концентрации ведущих IT-организаций настолько высоки, что они способны нанимать только высококвалифицированных специалистов. Разработчики второго уровня будут стоить слишком дорого из-за высокой средней зарплаты в регионе и в отрасли (например, средняя годовая зарплата в Сан-Франциско и окрестностях, включая известную «Кремниевую долину», в отрасли IT – $130.000). Оба вида передачи функционала – IT-аутсорсинг и аутсорсинг бизнес-процессов – позволяют IT-организациям существенно сокращать издержки. При растущих зарплатных ожиданиях IT-специалистов подобных регионов вопрос делегирования становится все актуальнее.

Кто может предъявить спрос на татарстанский аутсорсинг?

1. Московские компании, которые на данном этапе развития уже активно практикуют аутсорсинг бизнес-процессов и начинают предъявлять спрос на IT-аутсорсинг. Колл-центры, техническая поддержка зачастую уже переданы в регионы с более низкой стоимостью труда (Ульяновск, Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Екатеринбург). Татарстан может стать лидером развивающегося рынка IT-аутсорсинга для московских компаний.

2. Европейские организации: в странах Европы высокая стоимость труда специалистов и строгое трудовое законодательство.
3. Калифорния («Кремниевая долина»). В регионе возникла ситуация, когда затруднен приток среднеквалифицированного персонала из-за недоступной стоимости жизни.

Одним из главных центров IT-аутсорсинга и аутсорсинга бизнес-процессов традиционно является Индия (в основном, Бангалор). Основные преимущества индийских специалистов:

• знание английского языка (которое уже нивелируется, так как растет уровень знания английского языка в мире).

• низкая стоимость труда ($700-800 в месяц).

Между тем, многие западные компании сталкиваются с рядом недостатков индийских специалистов:

• необязательность (несоблюдение сроков);

• ментальные отличия (совершенно иная трудовая этика).

Преимуществами Татарстана на этом фоне могут быть:

• схожая в валютном выражении стоимость труда (от $600 до $1.000 в месяц для среднего IT-специалиста);

• концентрация молодых кадров (благодаря Университету Иннополис и академической среде казанских вузов);

• трудовая этика (наши сограждане отличаются большей профессиональной обязательностью) и меньшая ментальная дистанция;

• сформированная инфраструктура Иннополиса (с огромным потенциалом роста), которая создавалась для интеллектоемких отраслей;

Специализация на текущем этапе на аутсорсинге позволит решить следующие задачи:

• создать уникальную экосистему молодых специалистов, вовлеченных в глобальные процессы. Именно в подобной среде высока вероятность появления стартапов и инновационных звезд. Это важно в контексте последующего достижения главной долгосрочной цели развития IT-кластера в республике – становления Татарстана как одного из мировых IT-центров.

• диверсификация экономики республики (экспорт услуг), снижение зависимости темпов экономического роста от макроэкономических факторов (из-за доходов в валюте);

• рост уровня жизни граждан через вовлечение в высокопроизводительную и наукоемкую отрасль;

• появление дополнительных рабочих мест для молодежи, что важно в том числе для привлечения в Татарстан молодых людей из-за пределов республики.

Городские агломерации: уточнение границ и векторов развития

Ключевой задачей концепции пространственного развития Республики Татарстан, прописанной в Стратегии 2030, является обоснованная идея формирования Волго-Камского метрополиса, предусматривающая активизацию агломерационных процессов в трех городских зонах активности – Казанской и Камской городских агломерациях, а также в формирующейся Альметьевской агломерации.

В настоящее время именно городские агломерации являются доминирующей формой расселения в мире, бурно развивающейся и концентрирующей в себе все большие и большие человеческие и экономические ресурсы. Городские агломерации становятся драйверами роста огромных территорий. Тренд на развитие городских агломераций, по оценкам ученых, будет продолжаться и в дальнейшем, более того, в развитых странах крупнейшие городские агломерации постепенно будут объединяться в еще более крупные формы расселения и концентрации экономического потенциала – мегарегионы.

В этой связи ставка на развитие агломераций и теснейшим образом связанных с ними экономических зон (Казанской, Камской и Альметьевской), прописанная в Стратегии-2030, безусловно, является шагом в верном направлении. Вместе с тем, мы бы хотели обратить внимание на два вопроса, которые лежат в плоскости городских агломераций.

Первый из них – это выяснение относительно четких, фактических границ городских агломераций и определение вектора их развития. В существующей редакции Стратегии 2030 границы городских агломераций выделены по границам муниципальных районов (например, Высокогорский, Лаишевский, Пестречинский, Верхнеуслонский, Зеленодольский районы и г. Казань), что в значительной мере является условностью. К примеру, в США критерием отнесения тех или иных районов к той или иной городской агломерации является анализ трудовых поездок. Отдельные округа или, по-другому, графства (counties, аналоги районов в Республике Татарстан) считаются входящими в состав агломерации (т. н. «метрополитенских ареалов», Metropolitan Statistical Areas), если как минимум 25% занятых из числа жителей данного округа работают в пределах центрального округа ареала или, наоборот, 25% рабочих мест в пределах данного округа занято жителями центральных округов. В Европейском союзе, согласно официальным определениям службы «Евростат», крупные городские зоны (Larger urban zones, LUZ) выделяются по аналогичному критерию, при этом порог составляет 15%.

Сегодня с развитием цифровых технологий отслеживать трудовые поездки и выявлять связность различных пространственных единиц между собой становится еще легче – с гораздо меньшими трудозатратами, но при этом едва ли не с большей степенью точности. К примеру, можно расширить методику, применявшуюся при расчете интенсивности и направленности перемещений горожан по городу Казани по данным SIM-карт, на прилегающие к Казани муниципальные районы. Анализ перемещений горожан по этой методике поможет установить очертания и границы агломерации более точно, выяснить, какие части прилегающих к Казани территорий связаны с городом наиболее интенсивными трудовыми поездками, и именно эти «узловые пункты» связать с Казанью более надежными транспортными связями – автобусными, легкорельсовыми, пригородным железнодорожным сообщением.

Разумеется, даже самые надежные геоинформационные данные не могут дать исчерпывающую информацию о границах агломераций, поскольку практически наверняка существуют разного рода «переходные зоны» от агломерации к «неагломерации». Более того, сами городские агломерации находятся в непрерывном процессе развития и трансформации своей структуры. Вместе с тем, даже такого рода анализ позволит определить очертания агломераций более четко, чем простое использование административных границ.

Здесь первый из поднятых нами вопросов органичным образом перетекает во второй: уточнение очертаний агломерации с помощью современных методов позволит определить «сгустки активности» на периферии агломерации и направления трудовых поездок. Это даст представление об одном или нескольких векторах развития агломерации. Условно говоря, если мы знаем, откуда больше людей ездит на работу в Казань – из Высокой Горы или из Васильево, и где заканчивается зона, из которой значительное число людей отправляется на работу в столицу республики, это позволит более эффективно использовать средства при проектировании дальнейшего развития инфраструктуры – дорожной, транспортной, жилищно-коммунальной, торговой, рекреационной и т. п.

Выяснение фактических границ агломераций может быть положено в основу создания в рамках городских агломераций совещательных органов или площадок, на которых управленцы входящих в агломерацию (в ее выявленных фактических границах) муниципалитетов могли бы способствовать разработке и имплементации стратегий развития муниципальных образований в совокупности, как единого социально-экономического организма соответствующей агломерации, а впоследствии – решения и иных вопросов развития агломерации в целом. «Надмуниципальные» органы эффективно работают в целом ряде крупнейших агломераций мира (например, Париже или Лондоне). Важные факторы в организации их работы: 1) взгляд на агломерацию и ее потребности как на единый организм вместо синтеза устремлений различных входящих в нее муниципалитетов; 2) максимальное обеспечение права голоса всех территорий агломерации, а не только ее ядра или подавляюще крупного муниципального образования; 3) эффективной формой организации деятельности подобных структур считается проектный подход.

Трансконтинентальные транспортные коридоры: сложная и необходимая задача

Еще один важнейший в XXI веке «ресурс» наряду с человеческим потенциалом – это доступ к глобальной торговле. С развитием глобальных экономических связей особое значение приобретают транспортные коридоры, соединяющие крупнейшие экономические центры мира – Северную Америку, Европу, Восточную Азию, Ближний Восток. Глобальная экономическая интеграция, увеличение оборотов международной торговли и одновременно удаленность Татарстана от морских побережий в сумме формируют один из серьезных вызовов для будущего республики. Критически важным в этих условиях становится привязка республики к межконтинентальным сухопутным транспортным коридорам (МТК) между Европой и Восточной Азией. В Стратегии «Татарстан 2030» этому вопросу уделено должное внимание. На наш взгляд, учитывая принципиальность вопроса о МТК для обеспечения будущего республики на десятилетия вперед, этот раздел мог бы быть дополнен конкретными предложениями с большей вероятностью реализации в обозримой перспективе.

По евразийскому пространству проходит и в перспективе будет существенно расширяться коридор, соединяющий Восточную Азию и Европу. Транзитные регионы, лежащие на пути такого коридора, получат дополнительный мощный импульс к собственному социально-экономическому развитию. Железнодорожная сеть РФ, Казахстана и сопредельных государств предполагает несколько вариантов маршрута подобного коридора.

В то же время железнодорожная сеть Татарстана на сегодняшний момент сильно фрагментирована и по сути представляет собой два широтных коридора «Москва – Казань – Екатеринбург» и «Москва – Ульяновск – Уфа», соединенных малодеятельными однопутными неэлектрифицированными меридиональными дорогами. Конфигурация железнодорожной сети в соседних с Татарстаном субъектах РФ, а также в Казахстане, говорит в пользу того, что наиболее перспективным с логистической точки зрения маршрутом является коридор из Казахстана в Европу через Карталы, Магнитогорск, Уфу; через Илецк, Уральск и Саратов или через Илецк, Оренбург и Самару.

На наш взгляд, целесообразным могло бы стать уточнение задач Стратегии 2030 за счет конкретных инфраструктурных предложений, реализация которых может значительно расширить участие Татарстана в межконтинентальном грузообороте. Одним из таких предложений может быть строительство спрямляющей железнодорожной ветки из Казани в Уфу через агломерацию «Набережные Челны – Нижнекамск – Елабуга», что может кардинально усовершенствовать конфигурацию железнодорожной сети и сделать вероятность превращения Татарстана в транзитный регион более высокой. С другой стороны, это значительно улучшит внутриреспубликанскую экономическую связность территории, придаст восточной экономической зоне республики дополнительный мощный импульс развития.

Упоминаемая в текущей редакции Стратегии 2030 ВСМ – высокоскоростная железнодорожная магистраль «Москва-Екатеринбург» (которая в перспективе, возможно, станет частью трансконтинентальной ВСМ с грузовым движением «Москва-Пекин»), безусловно, является прорывным проектом, но самым слабым его местом являются вопросы относительно реалистичных сроков его реализации. ВСМ – это сложный, во многом уникальный объект с особым режимом эксплуатации, степень его возможной интеграции с инфраструктурой «обычных» железных дорог остается не вполне ясной. Предлагаемая железнодорожная магистраль, в отличие от ВСМ, по функциональному исполнению не будет выбиваться из ряда «обычных» железных дорог и будет опираться на существующие железнодорожные линии, узлы и инфраструктуру, что увеличивает перспективы ее реализации. В рамках такого подхода планируемый мост в районе села Соколки (о котором упоминается в Стратегии) целесообразно предусмотреть с заделом под прохождение железнодорожной линии.

Другим важным дополнением Стратегии в части развития транспортной инфраструктуры, однако уже локального уровня, может стать уточнение важнейшей задачи развития транспортной связности между всеми без исключения районами Татарстана с упором на связи между крупнейшими экономическими зонами, которые обозначены в Стратегии. Важным дополнением к задаче развития сети автомобильных дорог может стать комплексное развитие всей инфраструктуры внутриреспубликанского общественного транспорта – транспортно-пересадочных узлов, автовокзалов, благоустроенных остановочных пунктов, установление четкого графика и четкой маршрутной сети автобусных перевозок, соединяющей все основные

районные центры республики и крупнейшие населенные пункты, улучшение комфорта поездок в автобусах и пригородных электропоездах.

Экологическая политика: еще одна лидерская практика для Татарстана

В Стратегии «Татарстан 2030» кратко упоминается необходимость принятия мер по улучшению качества управления окружающей средой и природопользованием. Отсутствие углубления в эти задачи полностью обусловлено, поскольку речь идет о стратегии именно социально-экономического развития. Однако вопросы развития экологической политики напрямую связаны со сферами, принципиально важными и для Стратегии «Татарстан 2030» – это качество государственного управления, а также вопрос о повышении качества жизни и удовлетворенности населения республики, что напрямую влияет на решение задачи сохранения и приумножения человеческого капитала.

Имеется и еще одна линия связи: для успешного развития Татарстана были и будут важны лидерские практики, то есть наличие и рост количества сфер, в которых Татарстан является регионом-лидером в Российской Федерации.

Унаследованный с советских времен подход к экологической политике в РФ на сегодняшний день признается инерционным, и модернизация этой сферы безусловно ожидает всю Российскую Федерацию – как многие страны СНГ, уже модернизировавшие экологическую политику (в том числе все страны Центральной Азии). Татарстан мог бы стать пилотным регионом в этом процессе с перспективой его распространения на всю страну. Эту задачу упрощает наличие реализованных программ модернизации экологической политики во многих странах мира, в том числе в ряде институционально близких нам, таких, к примеру, как Казахстан. Подобную работу, возможно, нецелесообразно включать в Стратегию социально-экономического развития «Татарстан 2030» отдельным блоком как из-за своей масштабности, так и из-за иной, хотя и связанной по многим направлениям тематики. Однако постановка самой задачи проработки стратегии модернизации экологической политики в Татарстане может быть вполне обоснованной для включения в Стратегию «Татарстан 2030», а итоговый план действий в сфере экологической политики может быть увязан со Стратегией «Татарстан 2030», формируя, таким образом, более полный образ будущего для Татарстана к 2030 году.

***

Стратегия социально-экономического развития «Татарстан 2030» (наряду с аналогичными муниципальными стратегиями, а также существующими и потенциальными стратегиями в иных сферах) выполняет важнейшую задачу формирования образа будущего, стратегических целей развития Татарстана. В то же время эффективное решение этих задач во многом зависит от регулярной адаптации Стратегии – так при сохранении изначально определенных целей не допускается отрыв документа от меняющихся реалий. Несмотря на изменение ряда глобальных и федеральных факторов с момента принятия Стратегии, все ее цели остаются как обоснованными, так и реалистичными, задача же сохранения актуальности документа вполне решаема в текущий, первый регулярный период обновления Стратегии «Татарстан 2030».