Проблема изменения климата и развитие угольной промышленности в современном мире: показательные примеры России и Великобритании

Великобритания и Российская Федерация в недавнем прошлом являлись мировыми лидерами по добыче угля. Но Великобритания окончательно закрывает свою угольную промышленность, а Россия уверенно наращивает добычу угля и скоро достигнет советских показателей. Налицо разительное отличие двух стран в отношении угольной промышленности. В чем причины этой ситуации?

Вывод угля из оборота как энергетического топлива стал важнейшей частью климатической политики Великобритании, и на пути реализации этой стратегии страна добилась впечатляющих успехов. Реализация этой стратегии – в фокусе внимания британской прессы. Заголовок газеты Guardian от 9 мая 2019 г. гласит, что «Британия провела одну неделю без сжигания угля, впервые с 1882 года». Действительно, тепловые станции, работающие на угле, были закрыты и перестали подавать электричество в национальные сети, обслуживающие Англию, Шотландию и Уэльс, 1 мая в 13:24 и восстановили свою работу в следующую среду 9 мая. Действительно, это произошло впервые с 1882 года, когда в Лондоне появилась первая в мире ТЭС. Британская пресса назвала это событие новым рекордом на пути реализации планов Великобритании по выведению самого «грязного» вида топлива из энергетического сектора. Предыдущий рекорд был отмечен в 2017 г., когда страна обошлась без сжигания угля целые сутки. В 2016 г. рекордное отключение угольных ТЭС от производства и подачи электричества в национальные сети длилось только 19 часов, но и оно было отмечено прессой как важное достижение, немыслимое еще десять лет назад.

Национальные цели Великобритании в климатической политике в рамках Парижского соглашения включают сокращение вдвое выбросов парниковых газов (ПГ) при производстве электричества, что возможно при замене угля природным газом и развитии возобновляемой (в основном, ветровой) энергетики. Примерно 40% энергии вырабатывается в Великобритании при сжигании природного газа, половина которого импортируется. Вклад возобновляемых источников энергии достиг 27% уже в конце 2015 г. Использование же угля в энергетике уменьшилось с 23% в 2015 г. (когда было подписано Парижское климатическое соглашение) до 9% в 2016 г. В апреле 2016 г. пресса отметила еще один рекорд – впервые солнечная энергетика произвела больше, чем угольные ТЭС.

На сегодняшний день Великобритания является единственной индустриальной державой, которая назвала конкретные даты прекращения выработки энергии за счет сжигания угля. Большая часть сокращения выработки энергии угольными ТЭС связана либо с их закрытием, либо с переводом станций на сжигание биомассы (пеллетов). Большинство ТЭС были построены 50 лет назад, и даже по этой причине их легче закрыть, чем модернизировать. Полный вывод угольных ТЭС должен произойти в 2025 г. Некоторые эксперты прогнозируют закрытие угольной энергетики в 2023 г.. Это должно помочь выполнить главное обязательство Великобритании – стать нейтральной в отношении нетто-эмиссий углерода к 2050 г. Другими словами, Великобритания в 2050 г. будет выбрасывать столько углекислого газа, сколько поглощают ее леса и луга, тем самым сведя к нулю свой вклад в рост концентрации СО2 в атмосфере планеты.

Но если рассматривать историю британской угольной промышленности в полном объеме, то сворачивание добычи угля в Великобритании нельзя объяснять лишь ее климатической политикой. Закрытие шахт и снижение производства угля происходило с середины 1950-х гг., т.е. задолго до принятия Климатической конвенции в 1992 г. Правительство Великобритании на протяжении десятилетий вело настоящую войну с угольными профсоюзами, и исход этой борьбы был неясен ни в 1970-е, ни в 1980-е гг. В 1920 г. в отрасли работало более 1,2 млн человек, в 1950-х гг. – 0,7 млн человек. В настоящее время число занятых в угольной промышленности насчитывает всего 6 тысяч. Таким образом, политика Великобритании в отношении угольной отрасли была на самом деле очень последовательной. Закрытие шахт никогда не приводило к экономическим убыткам для страны. Напротив, из-за высоких стандартов оплаты труда и сильных несговорчивых профсоюзов угольный сектор был бременем для национальной экономики в течение многих десятилетий. Проблема изменения климата оказалась удобным прикрытием для окончательного решения «угольного вопроса» в стране.

В Российской Федерации складывается принципиально иная ситуация в угольной отрасли. РФ занимает 6-ую позицию в мире по объемам добычи угля. После распада СССР добыча угля упала с максимальных значений в 425 млн т в 1988 г. до минимальных 232 млн т в 1998 г. Период реорганизации (приватизации) отрасли в целом завершился к 2007 г. В 2009 г. РФ произвела 329 млн т угля, что составляло 4% от мировой добычи. Затем производство несколько упало, следуя за рецессией в мировой экономике и падением мировых цен на уголь. Производство восстановилось к 2010 г. и в последующие годы росло хорошими темпами (около 10% в год). Эти темпы сохраняются и в настоящее время несмотря на колебания мировых цен на уголь, так как снижение курса рубля обеспечивает прибыльность экспорта. Около двух третей добываемого угля идет на обеспечение потребностей страны, из них более 50% (126 млн т) сжигается на ТЭС. Российский экспорт угля составляет около 120 млн т и увеличение добычи идет почти исключительно за счет роста экспорта. В недрах страны разведанные запасы угля составляют более 173 млрд т, что обеспечивает развитие отрасли на долгосрочную перспективу.

Российское правительство в разные годы разработало пять программ развития угольной отрасли, которые отличались друг от друга все более оптимистическими прогнозами роста добычи угля. Но ни одна из программ не предусматривала сокращение добычи угля ради снижения выбросов парниковых газов в РФ. Российские ТЭС выбрасывают в 2 раза больше сернистого ангидрида и углекислого газа по сравнению с западными станциями такой же мощности. Причина этого в том, что станции были спроектированы в советское время таким образом, чтобы сжигать уголь низкого качества, поступающий из определенных месторождений. Другими словами, станции были индивидуально спроектированы под конкретные месторождения. В настоящее время это создает для некоторых ТЭС серьезные проблемы, так как они не могут переключиться на другие месторождения в случае истощения «их» месторождения. Такие станции трудно модернизировать. Поэтому 90% сжигаемого угля в Российской Федерации относится к низкокачественным (самым «грязным») сортам. Более качественный уголь идет на экспорт, поскольку отечественные станции в нем просто не нуждаются. Неудивительно, что угольная промышленность, которая не может улучшить свои экологические показатели, выступает главным лоббистом заведомо слабой и формальной климатической политики по снижению выбросов парниковых газов.

В то же время, было бы упрощением объяснять противоположные тренды в развитии угольной отрасли Российской Федерации и Великобритании только разной степенью ответственности по отношению к проблеме глобального изменения климата. Когда в 1990-х гг. на мировом уровне стала обсуждаться необходимость сокращения выбросов парниковых газов, многие эксперты полагали, что первой жертвой международной климатической политики станет угольная промышленность в виду ее архаичности («перепачканные угольной пылью шахтеры, сидящие в тесных забоях и опасающиеся обвала кровли или взрыва метана») и прямого экологического вреда. Прошло более 25 лет, и прогнозы специалистов по росту глобального спроса на уголь как минимум неоднозначны. Отрасль не только выжила, но и динамично развивается. Высокие темпы экономического роста многих азиатских стран (Индия, Китай, Индонезия) не могут поддерживаться за счет имеющихся в мире ресурсов природного газа, тем более источников возобновляемой энергетики. Реальность такова, что в этих странах каждый год вводятся в эксплуатацию новые ТЭС, снабжение углем которых происходит в том числе из таких стран-экспортеров, как Российская Федерация. Таким образом, РФ находится скорее в мировом тренде, в отличие от Великобритании.

Под ред.: Н.М. Дронин